Серебро далёкого Севера [СИ] - Юрий Циммерман

Но в какой-то момент деструктивный запал волшебницы иссяк, былой гнев растворился в никуда, и ошарашенная леди д'Эрве трезвым взглядом заново увидела всё то, что она только что натворила. Скользнула взглядом по свежепроломленным просекам, по перебитым деревьям, по всклокоченной почве, по заваленным и перегороженым тропинкам, по сшибленным птичьим гнёздам и раскуроченным дуплам… Последним, что окончательно привело ее в себя, была маленькая рыжая белочка, отчаянно вцепившаяся в одинокий, переломанный посередине ствол посередине пустоши, в которую за считанные мгновения превратился ее любимый и знакомый лес…

— Ах ты бедненькая, — умилилась враз успокоившаяся Энси. — Перепугала я тебя? Ну, иди ко мне, хорошая!

Заклинаниям на животных Энцилия в бытность свою студенткой специально не училась — не её это была специальность. Но общее «заклятие приятствия» потому и называлось общим, что действовало не только на людей, но и на всякую нечисть типа леших и кикимор, да и на сообразительных животных тоже. Какой-нибудь дождевой червяк, может, этого заклятия и не заметил бы, но уж белочка подпала под него, как миленькая. И, спрыгнув со своего пня-переростка, послушно скользнула прямо в руки волшебнице.

— Ну вот и ладно, моя хорошая! — нежно промурлыкала девушка. — Сейчас приедем к тёте Энси домой, тетя Энси тебя умоет, покормит и спать уложит. Не хуже будет, чем в твоём прежнем дупле. Обещаю!

Но спешившись и войдя в дом, леди д'Эрве обнаружила в гостиной донельзя встревоженную начальницу — графиню Мейвенберг.

— Энцилия, что случилось?! Что это на тебя нашло, радость моя? Такой водоворот сил закрутила, что чуть ли не стены дворца шатались, а Обсерватория так вообще ходуном ходила. В норму-то уже пришла, или помочь?

— Да вроде как пришла, — обреченно произнесла Энцилия, с белочкой на плече проходя в гардеробную и цветной молнией вызывая туда же горничную. Начальственного разноса, кажется, было не миновать. — Подождите пару минут, ваше сиятельство, я переоденусь.

Успокаивать Кларисса умела, надо отдать ей должное. Внимательно выслушала всю историю, профессионально и точно задавая наводящие вопросы. Озадаченно попробовала на магический отклик пресловутый амулет сплетения сфер, который все еще висел на шее у юной волшебницы и к которому та теперь не решалась даже лишний раз прикоснуться — во избежание. Выслушала заверения Верховной в том, что никакой опасности для нее этот амулет не представляет. А заодно — и служебный выговор, который оказался достаточно строгим, хотя Кларисса и облекла его в бархатную обертку сочувственных слов.

После этого они вдвоем напоили молоком несчастную белочку, которую Энси приволокла из леса, и обустроили ей маленькое убежище на чердаке, К тому времени, как мелкая грызунишка была окончательно пристроена, начали уже вовсю слипаться глаза и у самой Энцилии. Кларисса, даже став графиней и верховной волшебницей княжества, сумела остаться такой же домашней и участливой, как и раньше — хотя и такой же нескладной в отношениях с женихами и кавалерами: замужество и рождение детей по-прежнему оставалсь для нее тем горизонтом, который постоянно у тебя перед носом, но добраться до которого оказывается невозможным. И к Энцилии она по-прежнему испытывала нежные и заботливые чувства, почти как старшая сестра (ну, и нежная подруга по сладострастным девичьим утехам под настроение, не без этого). Последним, что ощутила девушка, прежде чем провалиться в сон, был успокаивающий и усыпляющий поцелуй её волшебствующего сиятельства.

Впрочем, нет. Уже на грани засыпания в голове Энси проскользнула вялая дремотная мысль: «Где-то там Влад, чем они сейчас с Юраем занимаются?»

По иронии судьбы — или же провидением богов — именно с этой же мыслью заснул сегодня и верховный маг совсем другого государства.

Нгуен Эффенди переступил порог «Цветка сливы» без помпезности и шумихи, как простой неприметный посетитель. Если уж он решил поразвлечься на сон грядущий, так незачем трубить об этом на всю империю. Рекомендация старого учителя оказалась на редкость удачной: вино в заведении было очень даже неплохим, равно как и еда, а обслуживание — вежливым, но не подобострастным (уж чего-чего, а раболепно лебезящих перед Его Сиятельством Нгуену хватало и на службе). И, конечно же, пресловутая старлетка Минь Гао… Было в ней что-то такое, будоражащее и цепляющее. «Изюминка», как говорили в таких случаях в Асконе. И поэтому, когда представление с танцами в голом виде подошло к концу, Эффенди не погнушался применить магическую силу, чтобы попридержать других претендентов и первым оказаться в каморке старины Жу.

— Сколько?

— Десять золотых, ваша милость, — неторопливо ответил хозяин, внимательно просчитывая внешность, манеры и платежеспособность клиента. — На час.

Десять государей были неплохой суммой. И уж совершенно немыслимой ценой за час постельных развлечений: даже самые дорогие куртизанки при Шэньчжоуском дворе брали меньше, пока еще брали деньгами, а не переходили в разряд содержанок при высоком покровителе. Но верховный маг мог себе позволить и больше. Тем более, что перед ним стояла важнейшая проблема, и на нужный ему сейчас «эликсир мудрости с сиськами» он готов был и потратиться не скупясь.

— А на всю ночь?

— А на всю ночь, изволите ли видеть, наша Минь не оставляет никого и никогда. Один-два посетителя, по часу, и не больше. Она все-таки прежде всего артистка, и ей нужен полноценный отдых. Я понятно выразился, ваша милость?

Старина Жу выразился более чем понятно, но оказалось, что сегодня он ошибся. Когда решивший не скандалить и ограничиться часом Нгуен вошел в заботливо распахнутую хозяином (и, по совместительству, сутенером) дверь юной артистки, ее изначально равнодушный и слегка презрительный взгляд вспыхнул изумлением и узнаванием.

— Ваше сиятельство?!

Архимаг был скорее удивлен, чем польщен.

— Ты меня знаешь, девочка? Видела когда-нибудь?

— Да, ваше сиятельство. Но это было всего один раз и в прошлой жизни, о которой мне не хотелось бы сейчас вспоминать.

— А может быть… Может быть, у тебя появится настроение вспомнить об этом… Ну, например, к концу ночи или под утро? — Хитрый лис почувствовал шанс получить желаемое и осторожно выстраивал разговор, оставляя открытыми все дверцы и щелки для возможности поторговаться. — За ценой я не постою.

Девушка на некоторое время задумалась, сосредоточенно размышляя.

— Вообще-то это против всех моих правил и обычаев. Но для вашего сиятельства… — Минь настойчиво и даже навязчиво раз за разом повторяла сейчас титул Верховного Мага, словно смакуя его на вкус. Или, скорее, помогая себе самой сделать это исключениие, выделяя сегодняшнего гостя из привычной череды фраеров.